Пилигримы Чатырдага(2013)
Небо, земля, море… словом, весь этот мир есть великая и преславная книга Божия, в которой открывается самым безмолвием проповедуемый Бог.
Св. Григорий Богослов
Иногда наше ежегодное пятидневное пребывание на Чатырдаге напоминает мне эффективный реабилитационный курс после 360 дней болезни под названием «социум». Я, конечно, понимаю и принимаю социальность человека, но сколько издержек, болезненных точек и потерь в личностном континууме при взаимодействии с социумом! Социальные «полочки», бесконечная борьба за ресурсы, длинная и нагловатая очередь политических, религиозных и прочих «альфа-самцов», стремящихся оплодотворить идейным «секонд-хендом» уставшее и теряющее бдительность сознание городского человека. Плюс бесконечные внушения социума о своей правоте, начиная с Платона и кончая известным "Жить в обществе
и быть свободным от общества нельзя". Увы, без социума из детей вырастают Маугли, не умеющее говорить, читать, писать и т.д. И здесь нечего возразить. И все же…
Уже где-то в марте в календаре появляется светящаяся и переливающаяся всеми цветами мироздания дата отъезда на Чатырдаг. А в один из воскресных июльских вечеров ты начинаешь понимать, что завтра случится чудо: ты уедешь туда, где тебя ласково убаюкают бесконечно прекрасные линии ландшафта и меняющиеся от востока к закату симфонии красок. Мы многое увозим туда из городского мира: чайники, кофеварки, мобильные телефоны, фотоаппараты. И все эти вещи напоминают нам о том самом родовом гнезде под названием «социум», из которого «кукушата» на время вываливаются, чтобы заново познать новые горизонты, новые линии и новые краски.
На Чатырдаге чувство времени совершено инаковое: его здесь много и хватает на все. Среди тишины, сменяемой лишь стрекотом мириада кузнечиков и шумом ветра, мгновенно восстанавливаются нормальные человеческие связи. И каждый повод пообщаться воспринимается с радостью. Экзистенциальное одиночество здесь перестает быть бременем. Ему придают мудрость и смысл бесконечная красота открывающейся Вселенной. Даже если звезды затмеваются здесь взошедшей яркой луной, все равно тебя пронизывают насквозь ощущения огромного пространства: высота, глубина, ширина. А главное, восстанавливается чувство внутренней свободы и запаса прочности на будущее: «Се, творю все новое».
Из Жития святого Антония: «В другой раз пришли к нему диалектики. Между прочим разговором они упрекнули его в том, что у него нет книг. "Моя книга природа вещей, – отвечал Антоний, – она всегда готова, как скоро мне захочется читать слово Божие. Скажите вы мне, что прежде было – разум или письмена?" – "Конечно, разум", – отвечали диалектики! – "Стало быть, – сказал Антоний, – у кого есть неповрежденный разум, тому не нужны и письмена".
Уж не знаю, была ли пустыня Антония похожа на Чатырдаг… Навряд ли… Но целительность обоих мест для поврежденного разума очевидна. Есть противоположные Антониевым по духу и смыслу слова атеиста Ричарда Докинза : «Мы живем во вселенной, которая не имеет ни замысла, ни цели, ни зла, ни добра — ничего, кроме слепого безжалостного безразличия». И рождены эти слова наблюдением той же самой «природы вещей». Что сказать на это? Знание, вера, добро,зло,свобода… Бесконечный по сути разговор… Но христианам нечто сказано и свыше: «… познаете истину, и истина сделает вас свободными». За этой долей бесценной внутренней свободы мы и приезжаем каждый год в это удивительное, никогда не надоедающее место.
04.09.2013 о. Александр Савичев
P.S. Прилагаемое слайдшоу «Пилигримы Чатырдага(2013)» я решил озвучить гениальной, на мой взгляд, музыкой датчанина Jesper Kyd. Его лапидарные гармонические и мелодические формулы, думаю, вполне соответствуют мироощущению современного мыслящего человека, который много знает, много умеет и при этом не потерял чувство правды и одновременно красоты и неповторимости бытия. Эта музыка однозначно перестала быть лишь саундтреком к компьютерным играм, в которые я никогда не играл. Особенно впечатляет то, что музыкально-философская эстетика 21 века ясно и понятно выражается традиционными средствами: симфонический оркестр, классический вокал и академический хор. Эта музыка «элегантна, как рояль». Или как смокинг, тоже, кстати, родившийся из столь неприглядного занятия, как курение сигар. Вспомнил Ахматову: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Но это, пожалуй, тема другого разговора.
